так на мою жену, – недовольно бросил он. – Что за дело?
Кажется, их обоих не смущал факт обнаженности Вильгельма, ну, меня как бы уже, тоже.
– Ну-у, – Себастьян опять покосился на меня.
Вильгельм сложил руки на груди.
– Аркадия моя равная, – он слегка обернулся ко мне. – У меня от нее больше нет тайн.
Парень поджал губы, но никак это комментировать не стал. Ну, а я позже спрошу, что значит «равная».
– На границах выгнали двоих молодых охотников. Они что-то разнюхивали. Скорее всего – искали девчонку.
– Я не удивлен, – Вильгельм хмыкнул. – Если они не прекратят лезть сюда, будет конфликт,– он помолчал. – Понял. Можешь идти.
Себастьян кивнул и вышел прочь, оставляя нас вдвоем.
Брюнет обернулся ко мне.
– Что значит «равная»? – сразу спросила я.
– То и значит. Ты наравне со мной можешь руководить волками и участвовать в жизни стаи. Но ты должна беспрекословно подчиняться мне.
– А если не буду?
– Будешь, – мужчина навис надо мной. – Я сильнее тебя. Если будешь сопротивляться, накажу.
Я равнодушно кивнула.
– А охотники? Что им нужно?
Вильгельм подошел к дивану и стал одеваться.
– Слухи о тебе разнеслись достаточно быстро. Эти охотники не такие, как ты, они даже не полукровки, поэтому хотят завести себе живое оружие в виде тебя, – брюнет надел штаны. – Я не позволю им тебя забрать.
– А если я когда-нибудь сама захочу уйти?
– Я не отпущу, – он медленно протянул ладонь к моей щеке, давая шанс отстраниться, и погладил меня тыльной стороной пальцев. – Я никому не позволю обидеть тебя, Аркадия. Поверь мне. Взамен я прошу лишь о том, чтобы ты больше не пыталась сбежать от меня.
– Почему тебе это так важно? – тихо спросила, не позволяя эмоциям выходить за границу, которую я выстроила.
– Ты моя пара. Единственная, до самой смерти.
– И только?
Вильгельм усмехнулся.
– Я влюблен в тебя, глупая.
Щеки загорелись от этих слов, но внешне я оставалась спокойной. Такое откровение со стороны оборотня было весьма неожиданным.
– А если я…, – я сглотнула. – Не смогу ответить тебе тем же?
– Мне показалось, ты показала свою симпатию ко мне, когда пришла в мою спальню и добровольно отдалась. Я не прав?
По телу пробежала дрожь, но взгляд я не отвела.
– Сложно сказать, – бросила я. – Возможно в этом сыграла роль твоя волчья метка.
– Она не влияет на решения, – мужчина подошел вплотную. – Ты ведь тоже ко мне что-то чувствуешь.
– Я не знаю.
Вильгельм, тяжело вздохнув, опустил голову.
– Я понимаю, что тебе сейчас непросто, но надеюсь, ты скоро ко всему привыкнешь, и между нами все наладится.
В этот момент мне хотелось сказать мужчине, что все хорошо, а потом обнять его, но мне действительно нужно время, чтобы ко всему привыкнуть и не тронуться головой. Вместо этого я решила сказать другое.
– Прости за вчерашнее, – проговорила я, обнимая себя руками. – Я была не в себе.
– Все нормально. Другие бы на твоем месте сошли с ума.
– Я была близка к этому.
– Но со всем справилась.
Взгляд упал на забинтованную руку, и я поморщилась. Шрам будет вечно напоминать о случившимся.
– Если хочешь, я могу сделать перевязку, – предложил мужчина. – Их никто не отменял.
Я нахмурилась, но кивнула, соглашаясь.
– Тогда, садись на диван, сейчас принесу все, что нужно, – Вильгельм развернулся и вышел за дверь.
* * *
Когда чистый бинт покрыл мою раненую руку, я услышала жалобный писк под окном и поднялась с дивана, выглядывая в открытое окно.
Внизу, в траве, сидел маленький черно-белый котенок и жалобно мяукал.
Мое сердце дрогнуло, и я развернулась к Вильгельму.
– Там котенок! Достань его!
– Зачем? – он скривился.
– Достань и все! Он же там один!
Мужчина сложил бинты в аптечку и подошел к окну, поглядывая вниз. Хмыкнув, он встал на подоконник и выбрался на улицу, а потом наклонился и взял котенка в руки, разглядывая его. Тот пискнул и замолчал, прижимаясь к рукам.
– Дай мне, – я протянула руки, и мне в ладони опустился пушистый комочек с голубыми глазами. Он был маленьким и беспомощным, я не могла бросить его на произвол судьбы.
– Хочешь его оставить? – Вильгельм забрался обратно и встал рядом со мной, посматривая на животное в моих руках.
– Да, – я почесала его за ушком. – Я слишком хорошо знаю, как это быть одинокой, голодной и никому ненужной. Оставлю его, – я подняла взгляд на мужчину. – Можно?
– Можно, но боггарту это не понравится.
– Кому? – не поняла я.
– Боггарт – дух, домовой. Это он пугал тебя в ту ночь, когда ты впервые ночевала в моей комнате.
– И он устраивал скачки по моей кровати?
– Он, – Вильгельм кивнул. – Но тебе не стоит его бояться. Боггарт тебя больше не потревожит.
– Но он ложился мне на ноги, – начала я.
– Он признал тебя хозяйкой дома.
– Хозяйкой? – не поняла.
